NIRVANAone.RU - All about NIRVANA and Kurt Cobain

Мучитель Начальной Школы

Rolling Stone навестил певца в его калифорнийском особняке. Мэрилин показал нам свой рисунок кэрролловской Алисы с поросенком во чреве, куклу Адольфа Гитлера и рассказал о том, как американский солдат подарил ему репродукцию портрета Саддама Хусейна.

--------------------------------------------------------------------------------

Дом Мэрилина Мэнсона в Чатсуорте, пригороде Лос-Анджелеса, трудно найти и водитель такси долго кружит по улицам, пока не останавливается около нужного здания. Оказывается, что мы проехали мимо несколько раз. На пороге меня встречает служанка - степенная рыжая дама, говорящая с британским акцентом. С достоинством, больше подходящим для представления особы королевской крови, она произносит: "Господин Мэнсон ожидает вас". Хозяин встречает меня в полумраке гостиной, оторвавшись от просмотра "Алой императрицы" - черно-белой мелодрамы Джозефа Фон Штернберга с Марлей Дитрих в роли русской императрицы Екатерины Великой. На продолговатом лице Мэрилина, половину которого скрывают старомодные дымчатые очки, не видно и следа косметики, а на голове красуется черная армейская кепка с козырьком. Судя по рукопожатию, Мэнсон - крепкий мужик, и его псевдоженственный сценический образ рассеивается без следа. Странно, но вблизи Мэнсон напоминает русского художника Михаила Шемякина и циркового урода "Человека-слона" из фильма Дэвида Линча.

В старинный лос-анджелесский особняк Мэрилин переехал совсем недавно. Красное кирпичное здание в свое время принадлежало голливудской актрисе 1930—40-х годов Барбаре Стэнвик ("Двойная страховка"). Когда я спрашиваю Мэнсона о его журналистском прошлом, он признается, что так и не расстался с пером: "Я по-прежнему считаю себя больше писателем, чем музыкантом. Когда-то я самостоятельно научился играть на нескольких музыкальных инструментах - по-своему, по-детски. Написанной в то время музыки как раз и хватило на две пластинки. Мною двигало не желание что-то делать, а искушение почувствовать себя творцом. Тогда я довольно быстро дошел до точки, за которой лежал страх перед музыкальной индустрией - она ведь могла меня заставить делать все что угодно". Мэрилин Мэнсон сидит рядом со мной на кожаном диване, потягивает абсент, к которому давно пристрастился, и спокойно говорит глубоким хриплым голосом. В этот момент он похож на чтеца, из тех, что уютно сидят в креслах на телеэкранах.

Большая затененная гостиная, где мы находимся, заставлена старинной мебелью, полки ломятся от древних томов. Парочка детских книг валяется на столе рядом с охотничьим ножом, пневматическим пистолетом и непонятно откуда взявшейся вставной челюстью. Хозяин сообщает, что в данный момент пролистывает биографию Джима Моррисона. "Кстати, у The Doors тоже есть песня "Rock Is Dead", - усмехается Мэнсон. Впрочем, с актуальностью этой фразы Мэрилин не соглашается: "Я думаю, что все умирает, а потом возрождается снова. Музыка диско - наглядный пример. Я хочу вернуть людям восхищение модой. Когда самым главным становится не то, куда ты идешь, а то, как ты одет. Я очень хочу, чтобы звездой мог почувствовать себя каждый. Мне знакомо это чувство - постоянно испытываю его на концертах".

Мэрилин Мэнсон одет во все черное: на нем соответствующего цвета рубашка и джинсы, на ногах - тяжеленные ботинки. Многие, наверное, уже забыли, что натуральный цвет глаз Мэрилина - карий, ведь в последнее время он фотографируется исключительное контактных линзах и с накладными ресницами. Глухим голосом он вещает: "Люди, говорящие, что они хотят всегда быть в андеграунде, - полное дерьмо. Они боятся самих себя, боятся осознать масштабы своих талантов, и их поступки находятся в подчинении этому страху. Лично я никогда не ставил перед собой задачу быть коммерчески успешным - мною двигало желание снабдить моей музыкой как можно большее количество людей. Я этого никогда не скрывал". Тут Мэнсон впервые начинает меня немного пугать. Не меняя тона и не поворачивая головы, он мрачно смотрит куда-то вдаль из-под своих дурацких очков, говоря при этом: "Америка вплотную подошла к черте, переступив которую можно оказаться в полном хаосе. Примерно то же самое происходило в Берлине после прихода к власти нацистов или во времена Никсона, когда слушалось дело Чарлза Мэнсона". Затем Мэрилин берет небольшую паузу и очень серьезно изрекает: "Я думаю, что Америка потеряла невинность именно тогда".

Судьба Чарльза Мэнсона, полубезумного руководителя религиозной секты, интригует хозяина особняка по-прежнему. В одном из интервью он признался, что бывал в том доме, где банда Мэнсона в августе 1969-го устроила бойню и зарезала беременную жену режиссера Романа Поланского - Шэрон Тэйт (сейчас в этом доме живет Трент Резнор). Мэрилин Мэнсон находит основания для того, чтобы оправдать Мэнсона №1, который в данный момент находится в одной из калифорнийских тюрем: "Если бы события, связанные с бандой Мэнсона, произошли в наши дни, суд должен бы был провести повторное слушание". Особый интерес у Мэрилина вызывает тот факт, что хотя Мэнсон и был назван "убийцей", сам он никого не убил, угрожая, правда, расправиться с судьей и присяжными. "Если Чарлз Мэнсон виноват в том, что руководил убийцами, то это можно сравнивать с опытом моего отца, который расстреливал людей во Вьетнаме". Разницы между войной и убийством Мэрилин не видит: "У "семьи" Мэнсона была вера, были мотивы. У стран тоже находятся причины, чтобы нападать друг на друга. Что здесь более правильно? У нас в Америке вообще главный феномен - это серийные убийцы. Здесь им позволяют стать настоящими знаменитостями. Тот же Чарлз Мэнсон достиг всего, чего хотел, - его поместили на обложку журнала Life. Америка вне себя от криминальных сюжетов и насилия, поэтому вы со мной сейчас и разговариваете. Я - часть всего этого".

Со стариком-сатанистом Чарльзом Мэнсоном его "однофамильца" роднит нечто большее, чем сценический псевдоним: "Он стал козлом отпущения для поколения хиппи, а я сыграл подобную роль во время трагедии в Колумбине". Кажется, Мэнсон не очень хочет говорить о событиях, которые легли в основу сразу двух культовых фильмов нашего времени - "Боулинга для Колумбины" Майкла Мура и "Слона" Гаса Ван Сэнта. Во время расстрела, устроенного в школе маленького городка Колумбина двумя подростками, погибло 12 учеников и учителей, а 20 получили тяжелые ранения. Анализируя трагедию в штате Колорадо, американская пресса сразу же начала говорить о косвенной причастности к ней Мэрилина Мэнсона - предполагалось, что один из подростков был его фанатом. Сам Мэнсон начисто отрицал свою причастность и даже написал язвительную и горькую статью на своем официальном сайте. Перефразировав песню "I Don’t Like The Drags (But The Drugs Like Me)", он назвал ее "Я не люблю прессу, но пресса любит меня" и обрушился на американское общество, обвиняя его в пропаганде оружия и насилия. С тех пор прошло уже шесть лет, и в штате Миннесота объявился новый подросток-убийца - некий индеец, увлекавшийся нацистскими идеями, застрелил бабушку с дедушкой, затем отправил на тот свет семерых ребят из школы и покончил с собой. "Индеец-нацист, бред какой-то!" - продолжает удивляться Мэнсон.

Вспоминая о кровожадном индейце, Мэрилин с улыбкой говорит о том, что никто почему-то не приплел сюда музыку его группы. "Иногда меня это разочаровывает, так как я в свое время сильно пострадал от этой шумихи и думаю, что пресса это признала. У меня отняли решительно все, и мне пришлось разбиться в лепешку, чтобы вернуть все обратно. Никто даже не представляет, насколько тяжело эта история сказалась на мне, моей девушке и родителях. ФБР тогда прослушивало мой телефон". С особой страстью Мэнсон начинает рассказывать о том, как после событий в Колумбине на его концерте постоянно дежурили переодетые полицейские: в адрес Мэрилина поступали угрозы, и он всерьез опасался покушения. "Я должен был продолжать работать для своих зрителей, а при этом еще и кому-то доказывать, что не являюсь трусом". Эта тема явно исчерпана, и я пробую заговорить с Мэнсоном о подростковой жестокости. Он тут же встает, достает из книжного шкафа потрепанную книгу. На мягкой обложке красуется надпись "Жестокие американцы". Открыв заложенную страницу, Мэрилин зачитывает мне историю о том, как шестеро подростков в Нью-Йорке атаковали полицейский патруль после футбольного матча. Потом он еще раз показывает на обложку - издание было выпущено в 1963 году. "Они-то точно моих песен не слышали, - мрачно говорит Мэнсон. - Не думаю, что мир стал безумнее с тех пор, как была написана эта книга".

Мать одного из подростков-убийц написала письмо в защиту Мэрилина Мэнсона. Текст послания опубликован в нескольких американских газетах. В нем женщина утверждает, что предпочла бы встретиться в переулке с Мэнсоном, нежели с одетым в дорогой костюм Фрэнком Синатрой, известным своими мафиозными связями. Собственная мать Мэрилина - единственный человек, который называет его настоящим именем - Брайан Уорнер. Для Мэнсона сценический псевдоним и настоящее имя уже давно являются единым целым: "Я не страдаю раздвоением личности, поскольку одновременно являюсь и Уолтом Диснеем, и Микки-Маусом. Разумеется, на сцене я один, в туалете другой, на улице третий. Любой человек ведет себя точно так же, каждый устраивает собственное шоу".

Помимо книжных полок, вставленных в рамки обложек журнала Life 60-x, портретов писателей Хантера Томпсона и Эдгара Алана По, а также близкой подруги Анджелины Джоли, гостиную Мэнсона украшает распятие Христа. Прорывный третий альбом Мэрилина назывался "Antichrist Superstar", и это было самое опасное название для страны, где большая часть населения считает Церковь оплотом добра и справедливости.

По пути в Лос-Анджелес, в аэропорту Финикса, штат Аризона (том самом штате, где в фильме Эмира Кустурицы приятель Мэрилина - Джонни Депп планировал отыскать американскую мечту), я упомянул Мэнсона, болтая с молоденькой соседкой по столику. Ее ангельское лицо исказила гримаса отвращения: "Это тот, кто ненавидит Бога?" Когда я рассказал об этом Мэрилину, он тут же начал смеяться: "В одном из своих эссе я написал, что Христос был знаменит в первую очередь из-за того, что его убили. У каждой религии есть свой Иисус, которого убивают. Все это происходит из-за того, что людям надо во что-то верить, потому что они не верят в себя".

Первую неловкость по отношению к Богу Мэнсон, по его словам, испытал в родном Огайо, где он посещал воскресную школу. "Карьеру добропорядочного христианина я начал с того, что попытался сравнить Иисуса и Санта-Клауса. Как обычно говорит Санта? "Если ты не сделаешь того или этого, то ничего не получишь на Рождество". За интерес к этой проблеме меня выгнали из школы вон. Впрочем, я продолжал много читать, узнал массу вещей о Библии. Можно сказать, что о Библии я знаю почти столько же, сколько о Льюисе Кэрролле и Курте Воннегуте. Библия - важнейшее литературное произведение, но когда люди умирают за слова, написанные на бумаге, - это странно и опасно". Пока я разглядываю книги, Мэнсон признается, что ему в принципе было бы интересно поговорить с Иисусом: "Сначала я предложил бы ему принять душ, он ведь так долго шел по пустыне. Потом я с удовольствием бы узнал, почему все в него верят. Дело в том, что я могу уважать всех верующих, какой бы религия ни была, - при условии, что у них есть разумные причины для того, чтобы верить. Я вот могу объяснить, почему я верю в искусство, верю в музыку".

Логика и внятная речь - не самая сильная сторона фанатов Мэрилина, которые восторженно распевают его песни на концертах и на полном серьезе пытаются найти скрытый смысл, например, во фразе "продать душу дьяволу и умереть молодым". Сделав глубокий вздох, Мэнсон медленно комментирует: "Ну, я действительно не хочу умереть старым. Хотя иногда мне кажется, что эту проблему я решил. Постоянные перемены мест и внешности помогают мне всегда оставаться молодым. Кажется, я действительно продал душу дьяволу. По крайней мере, трудно спорить с тем, что я являюсь абсолютным воплощением зла по христианским канонам. Я просто не вписываюсь в программу: окончить университет, жениться, иметь детей, состариться, умереть. Мне это неинтересно". Настало время сделать Мэрилину подарок - я привез ему палестинский платок. Мэнсон немного шокирован, но рад и тут же вспоминает о своем фанате - ветеране иракской войны, подарившем ему репродукцию портрета Саддама Хусейна.

Во время нашего разговора в гостиной разрывается телефон, однако Мэрилин и не думает брать трубку. Он вскользь говорит о духовном родстве с Россией, а затем вновь переключается на излюбленные темы - Америка и любовь. Что-что, а существование любви Мэрилин (автор, например, таких строк: "Я не люблю тебя, но буду трахаться с тобой, пока не подвернется что-нибудь получше") не отрицает. "Я всегда верил в любовь и думаю, что благодаря ей ты всегда можешь защититься от ненависти. При этом я не верю в универсальное чувство типа "возлюби ближнего своего". Еще несколько лет назад на страницах автобиографии "Долгая и трудная дорога из ада" Мэнсон смачно описывал оргии, говорил о многочисленных женщинах в своей жизни, однако сейчас его интересует только жена - фотомодель и танцовщица Дита Фон Тиз. "Думаю, что сейчас я встретил человека, которому доверяю и который меня не предаст. Если ты нашел того, с кем ты можешь быть нежным, то имеешь полное право быть при этом грязным и примитивным. Любовь в полной мере оправдывает факт существования человека. Но не всем это чувство доступно".

У Мэрилина с Дитой масса планов: работа над новым альбомом, съемки в кино с Анджелиной Джоли и запись аудиокниги. "Мне нравится читать людям вслух", - с энтузиазмом говорит Мэнсон, поясняющий, что с большой вероятностью он воспроизведет "Алису в Стране чудес" Льюиса Кэрролла - тот также вошел в историю под вымышленным именем. Мэнсон явно доволен удачной аналогией: "По цитируемости книги Кэрролла стоят на втором месте после Библии. Он был весьма значительной фигурой в своем, странном, роде". Через мгновение Мэрилин протягивает мне свой рисунок, где он изобразил Алису в виде обнаженной женщины, из чрева которой выглядывает поросенок: "Там есть сцена, где ей дают поросенка, и мне кажется, что это символизирует то, как она представляет себе беременность". Выбрать для себя маску одного из персонажей Мэнсон не в состоянии: "Думаю, что я хотел бы быть самим Льюисом Кэрроллом, потому что невозможно читать эту историю, не видя ее глазами писателя".

Искусство волнует Мэрилина куда сильнее, чем политика и война в Ираке, к которым он, как сюрреалист и поклонник Дали, предпочитает не иметь никакого отношения: "Америка продавала войну, как продает машины, Шварценеггера или зубную пасту". На одной из его полок укреплены небольшие куклы Энди Уорхола и Адольфа Гитлера. Мэнсон с нежностью смотрит на них и сообщает: "Эти куклы всегда напоминают мне о соревновательности, которая существует между художниками. Гитлер ведь тоже был художником..." Мэрилин прекрасно отдает себе отчет в том, что музыку группы Marilyn Manson многие считают революционной, его самого называют бунтарем, а театрализованные концерты - восстанием. "В смысле воздействия на людей меня, конечно, можно назвать и революционером. Но не думаю, что в этом мире можно что-то изменить посредством продажи дисков. Финансовые интересы здесь ни при чем, скорее, меня волнует поведение людей и их любовь к искусству. Поэтому я обеими руками "за", когда люди скачивают музыку из Интернета. Единственная опасность заключается в том, что подростки потребляют чужой труд, делая вывод, что все в этом мире достается бесплатно. Это прямая дорога к саморазрушению".

На прощание Мэнсон снова жмет мне руку своей железной клешней и грустно замечает: "Пойми, я не могу жить в этом мире, и в то же время я не хочу трусливо бежать от него. Я не могу уподобиться Принцу, который исчез со страниц таблоидов и при этом остается успешным". Возможно, проблему с собственным исчезновением Мэрилин Мэнсон уже решил. Я прошу разрешения сфотографироваться с ним, мы присаживаемся на диван, щелкает вспышка, и из "полароида" один за другим ползут бракованные снимки - ни на одном из них не было ничего, кроме глянцевого черного квадрата.